Мужиков было трое, все восьмого уровня, вооружены автоматами. Для скоростных некров нет разницы, восьмой уровень или двадцатый: и тех, и других семидесятки нашинкуют с радостью и легкостью. Но все же жаль, что мясо не высокоуровневое: выхлоп был бы больше в разы.

Командира группы, который шагал за спинами, я знал: мужик часто стоял в охране Карбышево и в принципе был нормальным, на мой прежний, живой взгляд. Сейчас до его характеристики мне не было совершенно никакого дела.

Дачные домики мы зачистили еще вчера, но с Карбышево это не заметили. Значит, я молодец. Стоит сказать, что ближайший к Карбышево дачный домик, к которому и двигались мужики, мог похвастаться не только огородом в пять соток, но и прекрасным садом. И двухметровым забором. И тополями, заслоняющими двор от взгляда с Карбышево. По всем этим причинам, если мужики зайдут во двор, отряд можно пускать на мясо, и со стен никто ничего не заметит.

Когда карбышевцы подошли к калитке, я со скоростниками прятался за домом и ориентировался по картинке, передаваемой от других мертвецов. Бойцы взяли оружие наизготовку и прицелились в щели забора. Хм… Мое мышление после становления мертвецом немного изменилось, но даже со всей желчью и аморальностью, которая расцветает во мне, не думаю, что добрососедские отношения выглядят так.

— Эй! Хозяева! — заорал командир троицы. Правильно! Нахуй маскировку, нахуй предосторожность: зачем они вообще нужны? Для полноты картины можно себе кровь пустить.

Разумеется, горластому никто не ответил. Ради порядка мужик выждал минуту, потом поорал снова, и затем вполголоса задал риторический вопрос:

— Где дачники?

Внутри они, дружище. Как зайдешь в дом, так сразу заметишь. Пол, потолок, стены: всё в дачниках.

Отряд скрипнул калиткой и грамотно страхуя друг друга, прошел по дорожке. А затем командир послал бойца проверить помещения.

— Срань господня… — выдохнул мужик, нашедший искомое.

Ну, поехали.

Момент для нападения я подобрал идеально: скоростные выбили оружие из рук оставшихся на улице бойцов, потом метнулись в дом, потрошить последнего. Атака заняла не больше двух секунд, и я в управлении некрами не принимал никакого участия, просто задал команду обезоружить командира и убить остальных.

— Только пикни! — предупредил я командира и отшвырнул автомат, валяющийся в паре метров от мужика. Я не знал, что сделали скоростные с вошедшим в дом бойцом, но весомости моим словам волшебным образом добавляло ломано-рубленное тело второго автоматчика, который меньше десяти секунд назад стоял возле командира живой и здоровый.

Командир не заорал, и даже не потянулся к отброшенному автомату. Мужик стоял с полуподнятыми руками и медленно бледнел. Самый скользкий момент плана разрешился более чем удачно: если бы вестовец решил испортить наш сюрприз истошным криком, пришлось бы довольствоваться малым: мясом трех рядовых карбышевцев. Но я жаждал оценить совершенно другое мясцо.

— Давай-ка в дом зайдем, — предложил я и гостеприимно повел стволом автомата в сторону входной двери.

Командиру ничего не оставалось, кроме как согласиться на мое предложение. Я провел мужика по забрызганной кровью прихожей, залитому красным залу и в комнате за залом усадил на чистую кровать. На момент нападения в комнате не было живых, поэтому и обстановка прекрасно подходила для беседы. Я прикрыл дверь: насколько помню, на психику людей почему-то давят потроха собратьев, раскиданные вокруг.

Я сел на стул напротив карбышевца и вновь вызвал на него справку.

Антон Закрипов

Уровень: 8

— Антон, ты наверняка знаешь и помнишь меня.

Я дождался, пока карбышевец кивнет, и продолжил:

— Если кратко, Святослав меня крупно подставил. Татуированный говнюк — причина по которой я сейчас несколько… другой. И мне нужно, чтобы ты помог мне выманить его сюда, на разговор.

— Да, хорошо. Как скажешь. Я все сделаю, — закивал Антон, — У меня на поясе рация. Я могу взять ее, чтобы передать Святославу сообщение?

Похвальная покладистость. Только вот в глазах пленника нет необходимых мне эмоций. Желание погеройствовать я вижу, а страха за свою жизнь и желания жить, бешеного настолько, чтобы Антон сделал все, что угодно ради жизни, в его глазах нет.

Я вздохнул. Похоже, по-быстрому убедить мужика помочь не выйдет. Ладно, придется играть в плохого психолога.

— Антон, ты читал развлекательные книги?

— Что?

— Книги. Такие, с обложками и шелестящими страницами. Про рыцарей, про спасенных принцесс. В общем, фэнтези всякое или героическую фантастику.

— Э-э… да.

— Отлично! Так вот, в героической фантастике есть такая нехорошая недосказанность, как судьбы тех, кто решил поиграть в героев. Авторы обычно делают главных персонажей хорошими, героическими. Их герои вытягивают безнадежные сражения с Балрогами и приводят армии мертвецов Дунхарроу на защиту Гондора. Я не говорю, что эти авторы не правы, и быть героем плохо — наоборот! Такие истории учат людей хорошему, дарят приятное послевкусие. Подросток, воспитанный такими книгами, будет хорошим, светлым человеком: вступится за попавшую в беду девочку, побежит за грабителем, укравшим сумку. Только вот в жизни такие герои выживают редко. Особенно не в мирное время, а в мрачный постапокалипсис. Допустим, если бы на твоем месте оказался один из хороших, положительных героев, он бы попытался предупредить по рации поселение. И обязательно погиб бы, понимаешь? Очень плохой смертью умер бы.

— Да… Я понимаю, да.

Решимость в глазах мужика все еще была, но быстро гасла. Стоило мне завести разговор о смерти, как Антона накрыла паника. Мое серое лицо, длинные зубы и тусклые, подернутые поволокой глаза сейчас напоминали вестовцу про радости посмертия.

Я медленно поднялся со стула, чтобы лишний раз не пугать мужчину и распахнул дверь в зал. Минуту назад я прикрыл ее для успокоения карбышевца, сейчас же требовался противоположный эффект.

— Смотри сюда… Смотри, говорю! — повысил я голос, потому что Антон глядел куда угодно, но только не на оставшийся от товарища фарш. — Вот это — конечная остановка героя. Не всякого героя, согласен, но если кто-то в этой комнате попробует сейчас погеройствовать, то умрет именно так. Если я не решу растянуть его муки. Понимаешь?

— Я… да…

Один раз взглянув на останки, человек не смог отвести от них взгляд. Антон, как фанатик, пытался зациклить себя на цель: предупредить Карбышево, и хоть трава не расти. Но сейчас я указал, чем это закончится. Страх смерти — ужасная вещь, а движимый инстинктом самосохранения человек всеми силами стремится избежать смерти. Люди способны накрутить себя на паническую атаку даже при виде оставленного в автобусе пакета, а здесь и выдумывать ничего не нужно, фарш выглядит более чем наглядно.

— Ты мне не нужен. Ты можешь избежать смерти и вернуться в поселение здоровым, — накинул я аргумент на чашу стимула, — А Святослав — предатель. Обещаю, что не буду в ближайшее время лезть в Карбышево, но мне нужен предатель, понимаешь? Твоя жизнь в обмен на него. Как считаешь, справедливый обмен? Я считаю, что справедливый.

Я снова прикрыл дверь, слишком уж нехорошо выглядел командир: лицо мертвенно — бледное, дыхание неглубокое и частое. Как бы не блеванул и не упал в обморок.

— Смотри сам. Ты можешь вернуться живым и предупредить Карбышево обо всем, что видел. Или наоборот: заорать в рацию и героически погибнуть.

— Я… ладно… хорошо, я все сделаю. Все нормально будет.

Антону потребовалось минут пять, чтобы прийти в себя. Попутно я расспрашивал последние новости из жизни поселения: узнал про туннель, мальчишку-геоманта и сотрудничество с Вестой и прочее. Мужик не смотрел мне в глаза, зато теперь взгляд, которым Антон елозил по полу, мне понравился: в меру испуганный, в меру затравленный. Товарищ Закрипов выглядел как правильно мотивированный персонаж. Плюсик тебе за дипломатию, Леха.

— Это Закрипов, прием, — спокойным голосом произнес в рацию карбышевец, — Дальше первого дома мы не ходили. Дачники мертвы… — после этих слов я едва не снес мужику голову, но сдержался, и правильно сделал, — Нет, мертвы они уже пару дней, судя по состоянию тел. А еще здесь продуктовый склад. Похоже, Леха тогда нашел-таки продукты.