Пользуясь тем, что старый растатуированный и страшный дядька отвлекся, пацан драпанул с прочь с небывалой скоростью.
— Разумеется, это ловушка, — кивнул я. Только вот никто не знает, что теперь для меня любые проблемы в пределах ста пятидесяти метров — не проблемы.
— Отправиться с тобой? — предложил Святослав, — Я могу собрать людей…
— Одного Дамира? Кроме него и меня никто на равных не сможет биться с людьми, которых засадили в старую Весту.
— Но ты один…
— Я и один справлюсь, — отрезал я. А потом подумал и добавил, — Если не вернусь за два часа, поднимай всех в ружье: Витя следующий на похищение. К Весте даже не лезьте: если меня прибьют, вам туда соваться тем более не нужно.
Святослав кивнул и помчался раздавать указания часовым. Я же подтянул на ковер все три заряженных автомата, захватил из арсенала две обоймы к каждому и полетел к Танковой улице, в противоположную сторону от цели — потеряю на десять минут больше, зато меня никто не подстрелит по пути.
Мелькнула мысль, мол, если сразу заскочить в Весту, достать через окно одного поганого старикана и выбить из него информацию о происходящем, будет гораздо удобнее. Но я отложил избиение главы Весты на потом. Одно дело — избить или даже убить Сергеича, второе — сперва допросить незадачливых похитителей, а потом бросить их головы к ногам главы Весты. Последний вариант меня привлекает больше: после получения информации от бандитов зверская расправа над Сергеичем — уже не расправа, скорее восстановление справедливости. Нечто правомерное и более-менее адекватное.
Я долетел до станции "Горки". До следующей — "Дубравной", я добрался по туннелю метро, стараясь поменьше дышать спертым, затхлым воздухом. Необычными перемещениями я пытался спутать карты возможным наблюдателям и снайперам, а они по-любому были: легче пристрелить строптивого телекинетика, чем стоять напротив него и выяснять, чье кунг-фу круче.
От "Дубравной" до здания оптового магазина можно было долететь минуты за две, но я двигался в основном дворами, а улицы если и пересекал, то на максимальной скорости. Я старался перемещаться вплотную к домам и максимально хаотично, чтобы достать возможного снайпера прежде, чем он заметит меня. Перед самой Вестой я пролетел через здание торгового центра, возле которого пересекался с поводырем, Максимом Рогиным.
Зрение не показало ничего подозрительного, поэтому я переключился на телекинез, и учуял на крыше старой Весты аномалию. Пыль, которую я по привычке продолжал всюду гонять, в одном месте просто исчезала. С подобным я сталкивался, когда ко мне пытался подобраться скрытник.
Автоматы переместились к крыше и синхронно залили свинцом слепое пятно. Скрытник попытался убежать, едва увидел автоматы, но я стрелял на упреждение. Почти сто выстрелов в упор размазали тело скрытника по нескольким квадратным метрам крыши, но я успокоился, лишь когда обоймы опустели. Оказалось, что тварь сидела на крыше в обнимку с автоматом, к которому был прикручен огромный прицел. Если бы я не научился находить скрытника по косвенным признакам, то хрен бы подобрался к дому.
Кроме убитого, в доме находились четверо парней с такими же автоматами: все четыре расположились в комнате первого этажа. Похоже, это трансферные гиды, которые должны проводить меня на тот свет, если у снайпера не получится. Я не нашел в здании Ингу, что как раз логично: играть по правилам и всерьез прятать девушку там, где обещал это сделать — глупо.
Асфальт между домом и торговым центром не отличался от обычного куска дорожного полотна, вот только в метре под ним была гигантская полость, наполненная деталями машин, проводами, емкостями с бензином и даже несколькими холодильниками. Шестеренки вращались, жидкости пульсировали и перекачивались из сосуда в сосуд: сложнейший механизм пребывал в постоянном движении.
Кресло Крадниковой, заполненное непонятными проводами, выглядело похоже, только было в разы проще. Не знаю, что за механизм спрятан под дорогой, но проверять не имею желания: он точно не увеличит мне член, не научит понимать людей и не сделает ничего другого, столь же хорошего.
На то, чтобы переломать хрупкие колбы и канистры огромной ловушки, перекрутить и вырвать провода, ушла пара минут. Мужики с автоматами на вандализм не отреагировали: автоматчики попытались связаться по рации со снайпером, не получили ответа, и теперь напряженно сидели в квартире: ждали меня.
Хотя механизм теперь не работал, я по-прежнему не хотел идти через дорогу: лучше держаться подальше от всего, созданного Крадниковой.
Я вылетел из торгового центра и полетел в сторону дома, чувствуя себя невероятно беспомощным. На полет до балкона на шестом этаже ушло ровно семь секунд: целая вечность в ожидании пули, атаки навыком и иной гадости. Но обошлось: я сгруппировался, пролетел через заранее открытые окна и приземлился посреди пустой квартиры.
Зрение в темном, обесточенном доме пасовало: света луны не хватало, чтобы что-то разглядеть. Глаза выхватывали только очертания предметов, поэтому я закрыл их и полностью положился на телекинетическое восприятие. Это было привычнее и гораздо удобнее, чем сидеть с фонариками, как группа мамкиных убивателей внизу.
Рюкзак я оставил, чтобы не мешался — заберу позже. А вот ятаганы притянул к себе, восемь зафиксировал перед собой, чтобы если какой скоростник и вылетел на них, то насадился, либо потратил время, убирая клинки в сторону.
Я пошел к лестнице на первый этаж. По пути разоружил четверку бойцов — отыскал и вытащил из разгрузки разнокалиберные ножи, из кобуры — пистолеты и вынес через окно на предел телекинеза. Один из мужиков попытался ласточкой нырнуть в распахнутое окно, но я успел его захлопнуть. Автоматы вырвались из рук мужиков и нацелились в их головы, предостерегая от глупостей. Лимит телекинеза сейчас был исчерпан — восемь ятаганов, четыре автомата, четыре сердца. Но я особо не парился: люди разоружены, под прицелом, и стоит пожелать, их сердца превратятся в кашу, сколько бы живучести в них не было. Скрытник — единственный, кто смог бы попытаться сделать мне хоть что-то, но загадочный мужик мертв.
Дверь в квартиру я распахнул с пинка, одновременно с этим разбил у всех четверых фонарики, за которые они так судорожно цеплялись. Четверка теперь стояла посреди зала и жалась друг к другу. Я по-быстрому оценил уровни всех четверых. Шестнадцатый, восемнадцатый и два тридцатых. Неожиданно — я не думал, что у Весты есть настолько прокачанные люди. Хорошо, что иммунитет не взял о
— Привет, парни, — спокойно произнес я, — Мне сказали, что вы здесь девушку мучаете, и я пришел вас аннигилировать.
— Какую девушку? — напряженно спросил тридцатиуровневый, — Святослав пообещал, что ты сюда вечером придешь, даже точное время назвал. И вот — ты здесь.
В душе заворочалась ярость. Почему-то я даже не думал, что мне врут — на поведение Святослава поступок ложился просто идеально. Он уже неделю говорит, что я не командный игрок, критикует любое мое решение. И урал от вояк получен в качестве презента. Скотина…
Значит, карбышевцам придется выбирать нового главу — старый сегодня же улетит в края вечной охоты… И Гига следом, под шумок.
В принципе, для допроса хватит одного, — подумал я и сдавил троим из мужиков сердца. Правда, на пол рухнули только два из троих — те, что уровнем поменьше. С сердца третьего захват будто соскользнул.
Я ускорился и попытался покончить сразу с двумя оставшимися, но не вышло — телекинез на них не действовал, причем никакие системные сообщения передо мной не появлялись. И я вспомнил о таком полезном навыке на тридцатом уровне, как иммунитет. Я думал, что если человек берет данный навык, на такого человека никак не воздействуешь телекинезом и он выпадает из телекинетического восприятия. Оказывается, все совсем не так.
Заминка стоила мне потери инициативы. За мгновение до того, как я нажал на спусковые крючки автоматов, один из мужиков махнул рукой, и автоматы стали единым куском металла — детали в местах соприкосновения стали единым целым. Я теперь даже вручную не сдвину ударник, предназначенный для разбивания капсюля. Капсюли деформировались, но патроны почему-то не взорвались. Автоматы сминались в комок. Единственное, что я теперь мог делать с оружием — удерживать их на месте, не мог даже стукнуть ими выжившую парочку.